Если есть цена, которой можно покрыть все свои грехи, Филип заплатит её, не раздумывая. Возможно, такой ценой является его смерть, когда он сам, как источник бед черноглазой вороны, исчезнет, освободив её от гнёта и счастья самого его присутствия. Когда-нибудь, обязательно. Но пока он жив, он сам будет решать, как стереть черные краски с того холста, что он пытается назвать жизнью. А если и не стереть, то нарисовать на этой черноте что-то яркое. Должно получится. И непременно получится.
Например, чем не звезды в темноте – яркие игрушки, которых уже больше, чем достаточно, но «он же хочет, Мора». Взглядом, красноречивым, а может, немного молящим. «Дай мне, пожалуйста, дай мне возможность быть хорошим волшебником». Тележка, в которую половину занимает плюшевая-и-сотая-по-счету собака, краски и деревянная железная дорога. А ещё глобус, да и какая разница, что пользоваться Матиас им не будет. Можно стереть растворителем все эти чертовы континенты, и он нарисует свой мир сам отпечатками ладошек.
Ворох пакетов, что едва ли помещаются в багажник. Стоит уже давно купить другую машину, да. Фиолетовый зверь пристегивается по соседству с детским креслом. Привычный маршрут до дома сменяется поворотом в семейный ресторан. Потому что дома нам тошно, Мора. Да и к тому же, а, к черту это «тому же…»
читать продолжение: «нарисованное море - глубоко до дна»

Привет.
Мы снова здесь, представляешь?
Смотрю в твой профиль и понимаю, что уже в третий раз в этом образе я пишу тебе речь.
Ты помнишь, с чего все начиналось? И у них, и у нас. Помнишь ту случайность, что привела тебя ко мне по заявке? Я до сих пор не знаю, что в моей тогда еще совсем другой, слабой, странной, лишенной какой-либо идеи и внятности заявке привлекло тебя, но я безумно благодарна богам ролевого мира, что свели нас вместе и сейчас я, в третий раз, пишу речь для Ришара.
Я сейчас сижу и читаю два твоих предыдущих лучших поста и вдруг понимаю, что каждый из них — переломный, несущий огромное значение для истории наших персонажей. Помнишь утро после окровавленных простыней? Помнишь, как белоснежная рубашка впитывала алую, липкую кровь? Это было самое начало, мы тогда поклялись на крови в неверности друг другу.
А помнишь второй? Он тоже был полон крови, и снова твоей, на которой ты клялся уже в верности памяти Моры и Матиаса, чтобы ни случилось.
И вот сейчас, в этом посте, уже нет настоящей крови, но Ришар все равно клянется на ней, на сей раз сделать все, чтобы сделать счастливыми двоих, нет, уже троих самых важных для него людей.
Эти двое крепко спаяны, сплавлены не озвученными обетами на собственной крови, перед лицом смерти, и это — нерушимый союз, сколько бы ошибок они не совершили. Это потрясающая пара и без тебя ее бы не получилось, и я благодарна судьбе, что могу еще раз сказать тебе спасибо за все. За то, что ты меня вдохновляешь и помогаешь двигаться вперед, за то, сколько всего мы вместе прошли и сколько портвейна выпили за разговорами и бессчетными сигаретами.
А еще я, наконец, могу тебе отвесить прилюдного пинка за то, что тебе не нравятся твои посты. Мы же сейчас оба понимаем, как это нелепо звучит в данной ситуации, да? Ведь у тебя совершенно особенный стиль, цепляющий с первого слова поста и не отпускающий до самого его конца. Твои рваные предложения, тесно сплетенные действия и мысли персонажа, выбивают воздух из моей груди. Ты каждым постом раздираешь себя, залезаешь в самые далекие, самые страшные закоулки подсознания персонажа, выворачиваешь его насквозь и выворачиваешь тем самым и меня, и каждого, кто этот пост читает. Ты — просто уникален. И я безумно тебя люблю.
Я знаю, что сейчас реал все сильнее глотает не только нас, но и все наше вдохновение, забирает все наши силы, но я верю, что мы — справимся и напишем эту историю так, чтобы персонажи будут спаяны еще крепче. Ведь мы можем брать пример с них, наших персонажей, которые находят в себе силы жить несмотря ни на что и вопреки всему. И мы найдем в себе силы и станем, наконец, счастливыми безоговорочно, как скоро станут и они. Ведь правда?
Родной, ты себе не представляешь, как я тобой горжусь! И буду гордиться всегда.
Я не устану повторять, как благодарна судьбе, которая нас свела, подарив мне такого чудесного человека. Или все-таки здесь постарался ты?
Поздравляю, родной! Сегодня и всю неделю лавры лучшего игрока — твои. А я просто еще раз скажу, как сильно тебя люблю.
Твоя рано повзрослевшая девочка.   
(с) МОРА

Кевин

Маргарет

Рик

Зеро

Адам

Брайан

Еще один сон. Кажется, я начинаю сходить с ума. Помнится, когда я из-за неудачных отношений отправила вам картинку с надписью «Через съехавшую крышу, лучше видны звезды», вы сказали, «если бы ты влюбилась в меня, то тогда можно было бы сказать, что крыша съехала». А теперь, что вы скажете? Значит ли это, что у меня действительно поехала крыша? Можно на «ты»? Вы не обидитесь? Один раз…
Кто же знал, что все так обернется? Ведь мы никогда не были близки. Ты относился ко мне, так же как относился к другим, учтиво, вежливо и все. Когда все поменялось? Я не знаю, я не помню. Просто однажды я поймала себя на мысли, что очень хочу прижаться к тебе… но это неправильно, так нельзя…
Так много вопросов накопилось у меня. Скажи, думаешь ли ты обо мне, когда меня нет рядом? Ждешь ли нашей встречи, так же сильно, как жду его я? Ревнуешь ли ты меня, начинается ли твое сердце биться быстрее от страха, когда видишь, что я пишу кому то? Боишься ли ты потерять меня...
«dream catcher» Мелисса

Когда Джереми только приехал в Нью-Йорк, в музей Армстронга он ходил как к себе домой. Ему нравилась атмосфера этого места, нравился скрипучий голос экскурсовода и нравились фотографии на стенах, который каждый раз раскрывались по-новому. К тому же, там проигрывали любимые молодым человеком бессмертные песни со старых виниловых пластинок, одна из которых ушла в руки Скарлетт. Джеру было не жалко отдать свой трофей девушке, даже если бы ничего не вышло. Все же она успела занять определенное место в его голове, а это дорогого стоит. Большую роль сыграл контраст между Скарлетт и Шайлин. И с каждым днем он находил все больше отличий, убеждаясь раз за разом, что его вкусы весьма специфичны, и чем труднее достигнуть цели, тем более желанно её достижение. Удивительно, но в этом случае целью была сама девушка, а не галочка напротив пункта «добиться её расположения», после которого в шаблонных списках идут «затащить в постель» и «цель достигнута, теперь избавься от нее».
Скрыть в экскурсионной группе двухметрового парня – задача не из легких, но с ней Джереми справился. Другая одежда, шапка, темные очки, немного сутулости, накладные усы и бакенбарды, и вот уже перед вами другой человек.
«Секрет свободы - это библиотека» Джереми

- Мам, - Элиас не удержался, не смог закрыть в массивном ящике сознания свои мысли. Проведя несколько часов под моросящим дождем, окончательно промокнув и начав вздрагивать от мерзкого холодка, бегущего по спине, он вернулся домой. Снимая с себя потемневшую от влаги толстовку, Хьюстон прошел в гостиную, где его мать сидела на светлом диване с какой-то толстой с многочисленными страницами книгой, а фоном служил работающий на минимальной громкости телевизор. Глупая привычка, которую никогда он не мог понять. Женщина оторвала взгляд от книги и подняла его на младшего сына. – Я всё никак не могу понять… Почему вы не отговорили Роба? Почему он поехал в горы кататься на лыжах, когда делать этого совершенно не умеет? – раздраженно от собственных слов сжимал сильнее серую ткань толстовки в руках, наверное, в каком-то импульсивном желании разорвать ее на части. – Даже я знаю об этом. Даже я бы отговорил. – боль подступала к горлу удушливым тошнотворным комом, а из него вот-вот должны были начать расти мерзкие, склизкие клешни-щупальца, обвивающие шею и сжимающие ее, преследуя одну лишь цель – задушить, умертвить. Женщина еще несколько мгновений невидящим взглядом смотрела на сына, а тот уже видел, как ее глаза наполняются слезами. И она заплакала. Плакала, плакала, плакала. Срываясь тяжелое дыхание от нехватки воздуха в легких. Элиас сглотнул, пытаясь согнать этот ком в горле вниз, но не получилось. 
«Houston, we have a problem» Элиас

Его широкая улыбка пугает людей. За маской барской лени и вальяжности проглядывает хищник.
Поэтому он улыбается только краем губ. Отработано.
Утопая в кресле напротив портрета он позволяет себе разглагольствовать. Может даже сболтнуть лишнего, если пара глотков все же развяжут язык. Эта горничная может сгинуть в недрах сточных вод, как и десяток ее предшественниц. Он не привязан к этому месту, вскоре покинет его в каюте "люкс" корабля, отплывающего с городской пристани, о чем свидетельствуют билеты в ящике комода, на которые наткнулся накануне любопытствующий взор женщины с метелкой. От того она позволяет себе задавать вопросы необычному постояльцу, который несмотря на харизму и богатство проводит все дни во тьме съемного номера в одиночестве. К нему никогда не приходят друзья или подруги, не бывает даже шлюх и ростовщиков.
Он читает ее мысли, проступающие на лице перед уходом так явно, как иные письма, написанные черными чернилами. И отмечает, что сегодня она умрет в своей постели. Это его дар ей, она всегда была расторопной.
Опускается на пол, доливает себе виски в стакан почти до края и смакует, рассматривая выражение глаз напротив.

«Galatea» Адриан

- Это Джейд - моя малышка, - не отрывая взгляда от кодлы, кивнул парень на девушку, после чего все-таки выпрямился, порешив, что уже достаточно перепугал этих отморозков, к тому же ничего против них он покуда и не имел, они уже пару лет мирно сосуществовали на общей территории. - Кто тронет, - он обвел лезвием ножа вкруг компании, убедившись, что слышат его хорошо и все. - Будет мочиться, сука, в пакет, - и плевком поставив точку в своем монологе, Мэд обнял Джей за плечи и повел ее к себе, под крышу трейлера, уже не оборачиваясь на свист и окрики своих корешей, решить вопросы с которыми он может и на утро, и уж тем более - не сейчас, когда ему нужно было припрятать свое бесценное сокровище, вновь приобретенное, которое теперь Берк уже ни за что не упустит, даже если придется отстреливаться от копов, пришедших по его душу. Даже если Джейд вернулась к нему, чтобы просто по-человечески попрощаться.
И только за закрытой дверью, что мужчина "надежно" подпер тремя ящиками пива, он вопросительно глянул на девицу, не понимая вот прямо сейчас как ему на что нужно реагировать, но после бросил это гиблое дело и просто зажал ее в своих объятиях так сильно, что Джей застонала и уперлась ладошками ему в грудь, где до сих пор впивался в ребра пистолет - единственное, что предпочел Мэдок отложить в сторону, прежде чем пригвоздил барышню к стене без малейшего права на обжалование своей любви, шанс для которой ему был выдан едва ли не авансом.
«Чужого мне не надо, но свое я возьму, чье бы оно не было» Мэд

Глубокое провинциальное происхождение Джека бросалось в глаза сразу же, стоило ему выехать на своём пикапе на любое авеню хоть вдоль, хоть поперёк Манхэттена. Иногда он любил этим самую малость бравировать, чисто для интереса, выводя чистеньких и опрятных манагеров среднего звена, оказавшихся на своих чистеньких и опрятных машинках рядом на перекрёстке. Не то, чтобы Эйвери вообще было до них хоть какое-то дело, да и последний стетсон валялся где-то дома, периодически кочуя на заднее сидение автомобиля и совсем уж редко на голову, когда на ипподроме требовалось выпендриться перед каким-нибудь залётным денежным мешком. Однако сам его вид, выражение лица или манера держать голову как будто бы предполагала наличие бычьих рогов на переднем бампере и кусок жевательного табака вместо ригли. Пёстрый Нью-Йорк вмещал в себя такое количество ширпотреба, что место находилось всем, однако провинция в Джеке отвоёвывала себе достаточно пространства, чтобы создавалось ошибочное впечатление, будто он приехал только вчера. На протяжный южный говор с неистребимым акцентом, узнаваемым практически всегда, Эйвери ловил себе подружек в барах, где на дальней от входа стены в обязательном порядке висел дартс, а чуть поближе к середине кучковались бильярдные столы, и не хватало только голого Шварценеггера, требующего одежду и мотоцикл, для полного набора клише, не трепетно любимых Джеком и не особо уважаемых, однако простых, как монетка в два цента. 
«recognized you at once» Рипли

Есть только вечное "вчера"

Лучшая игра недели

Прогнать Бена стало самоцелью. Ранее у нее не хватало духу указать любимому монстру на дверь. Он, всегда только он мог распоряжаться, когда оставаться или уходить. Он играл судьбой Марии, гнал прочь или удерживал силой. Он решил расстаться.. Под занавес жизнь решила сыграть с ирландкой злую шутку, поменяв их ролями. Мария вынуждена отдалить мужчину от себя любыми средствами, пока он не понял, что случилось не поправимое.  Она слишком хорошо помнила ужаснейшие пять дней зимы, когда Бенджамин лежал на смятых простынях, бледный осунувшийся, с огромными синяками под глазами. Он медленно угасал, а Ри ничегошеньки не могла изменить. Она убедила себя, что сможет удержать смерть на расстоянии. Тщетно. Отчаяние, ни с чем не сравнимый ужас видеть, как умирает любимый человек..
Бен сильный. Зверь внутри поможет ему преодолеть все. Погибни ирландка от руки МакЛина, он бы утопил банду в крови и, может быть, в этом нашел успокоение.
Мария

Он просто верил ей, в любой ситуации, когда во второй раз вышел из тюрьмы и понял, что не она была истинной предательницей. До сих пор верил, и будет верить всегда. В нее. В когда-то несуществующих «них». В злую игру судьбы, которая так любила смешивать карты и ставить подножки. Бен падал, но опять поднимался и шел вперед, потому что знал, что в конце пути его обязательно будет ждать она. Верил в то, что в жизни монстра тоже есть лучик света, делающий его лучше, терпеливей, добрее. Даже если эта несущественная перемена продлится не дольше чем один мимолетный взгляд в глаза. Его светом была и остается Мария. Он не научится делиться тем, что чувствует, не станет другим… тем прежним парнем, которого она полюбила, с которым не стыдно пройтись по улице среди сотни прохожих, без страха, что на запястьях опять защелкнутся наручники… это все не важно, если рядом есть она и принимает его таким, каким он стал теперь.
Он верит. Почему не верит она? Зачем гонит прочь?
Бенджамин

I'm in love with a killer (c)

На собственное тело действительно злился. Так его оно еще не предавало. И эта невозможность совершать даже самые простые действия без того, чтобы после полностью не лишиться сил злило неимоверно. Так же, как злила боль, что сейчас напомнила о себе, когда растревожили рану.
Впрочем, как и сказала Мириам, уже действительно было не больно. Или не так больно, чтобы можно было не обращать на это внимание. И если раньше в плечо и шею Адам утыкался в бессознательном поиске защиты от не особенно-то приятных ощущений, то после того, как он осознал, что буквально вжимается лицом в нежную шею, почувствовал губами чужое тепло и травяной запах, мысли переметнулись. Точнее – и вовсе вымелись из головы. И губы кожи коснулись полуосознанно. И еще раз. И снова. Хотел это сделать, с этим не поспоришь. И мог. Потому и сделал, наверное. Но над собственными действиями сейчас не задумывался. Пока Мириам его не осадила.
Рик

Прав был охотник… Сам не знал, насколько прав. Не обошлось без Мириам его путешествие в страну грёз. Опоила настоем сонным, чтобы не прыгал туда-сюда по всему дому, а рану свою заживлял, как велено. Заодно и расквиталась за слова резкие, а то взял моду – лекаря не слушаться да женщину голосом осаживать. Не привыкла ведьма к такому, равно как и к проявлениям полузабытых «нежностей». Позади осталось время, когда сама могла сидеть вот так, уткнувшись носом в отцовскую ямочку между ключицами, и вдыхать его запах, едва касаясь невесомыми дочерними поцелуями, невинными и не совсем одновременно. И этот, вишь, так же тянется, тревожа и волнуя до дрожи, которую Мириам сама от себя еще скрывала даже. Не прикасались к ней мужчины так. Не позволяла раньше. А охотнику – пришлому да чужому – позволила. Не иначе, чуяла что-то подспудно. Родственное. Созвучное.
- Тоже сирота, значит, - отозвалась на слова об отце Георге и понимающе кивнула.
Лианна

la vie en rose

Солнечные лучи иногда пробиваются сквозь пелену грязно-серых облаков, небо изредка проступает сквозь них голубизной, а под ногами пружинит  сочная, зеленая трава. Я иду по ней неизмеримо долго, блуждаю по лабиринтам четких линий рядов и порядковых номеров, чтобы, наконец, опуститься рядом с тобой, поставить нашу старую корзинку для пикников, в которой лежат твои любимые сандвичи и виски, который ты мне так редко позволяла пить. Наконец, я готов.
Здравствуй, родная моя!
Я принес тебе твои любимые цветы.  Ты никогда не любила розы или орхидеи - они казались тебе вычурными и помпезными. Ты запрещала мне обрывать клумбы, когда мы в юности гуляли ночами, ты ругала меня за цветы, которые я тебе приносил. Но ты всегда любила желтые тюльпаны. Не помню, как я смог это понять. Они осыпались уже через пару дней на пол нашей кухни, но ты все равно принимала только их. Сейчас я принес тебе целый букет.
Джо

Сегодня удивительно прохладно в нашем городе, в нашем районе. Мне даже приходится накидывать на плечи тяжелый палантин, чтобы не била дрожь от сырого ветра, от стремительно летящих облаков. От чувства потери и пустоты.
Я смотрю на ровные ряды могил, тяжело вздыхаю. Здесь расчерчено все так же, как в наших кварталах. В тех, в которых терялись подростками, переехав сюда из разных концов города. Возможно, мне подарила ее судьба, а я упустила свой шанс. Возможно, это было мое проклятие. Но сегодня я здесь.
Я принесла ей любимое вино. Белое и сухое, как ее пальцы, которые так и не тронула старость. Может, чуть сильнее стали выступать вены. Чуть суше стала кожа. Но когда я в последний раз держала их в своих иссохших уже ладонях, мне все казалось, что ей все так же двадцать лет. И не было в ее жизни всего того, от чего залегли на лбу тяжелые, хмурые морщины печали.
Джэнни

Давай не любить друг друга ГРОМКО!

Поговорим об умном. Об философском. О вечном. О том, что сопровождает нас на протяжение всей жизни. О такой вещи которая идет рука об руку с человеком. Одни называют ее удачей. Другие судьбой. Но эта спутница неразрывна связана с каждым из нас. Так вот. В этот момент я возненавидел свою удачу. Какого черта? Я всегда был любимчиком судьбы. Ее баловнем. Тем, кто выходит сухим из воды даже из самых. Повторюсь для особо одаренных. Самых неприятных ситуаций. Я всегда мог выйти сухим. Потому что в этом был весь я. Улыбка. Шутка. Жесты. Все это помогало мне. Или же мне помогала она. Госпожа удача. Нет. Богиня удача. Но сейчас она на меня обозлилась. Хотя правильнее сказать намного раньше. Черт ее пойми за что. Но мне вдруг перестало везти. Хрен пойми почему. Но именно в тот момент, когда я перебрался в штаты. Финиш. Клиника. Все пошло по наклонной вниз. А это знаете ли обидно. Когда ты всю жизнь карабкаешься вверх и только вверх. Даже падения в итоге превозносят тебя выше. А тут бац. Упал.
Джейсон

Ева всегда считала глупостью все эти встречи как в кино или на страницах книг, реальность всегда была иной, не такой приукрашенной. Книги и фильмы были своего рода отвлечением от быта, разукрашивали его серость яркими красками. Бедная Ли, зажатая ближе к окну подсевшим к ней парнем, все еще ничего не понимала, а потому не сводила своего недовольного взгляда с Евы, которая чуть больше обычного молчала. Когда Джейсон сел напротив нее, внутри все сжалось, а затем резко перевернулось, чтобы увеличить дистанцию между ними собой, Ева спешно откинулась на спинку кожаного дивана на котором сидела. Теперь на нее смотрели три пары глаз, правда глаза парня, у которого явно были проблемы с весом то и дело метались от телесных форм Ли, на Джйсона, а затем на Еву, но все это было так же хаотично, как и мысли Евы о том, чем она провинилась, что нити их судеб с Мориарти вновь переплелись. Друзья Джейсона, сколько помнила о своих отношениях с Мориарти Ева, никогда ей не нравились.
Ева

Дождь не может быть вечным

В первые мгновения Нина ощутила себя растерянной: не в её духе знакомиться с людьми на улицах, особенно по ночам. Она и не заметила, как мягко опустившиеся на город сумерки сгустились и превратились в полноправный вечер. Но сегодня все пошло по наклонной, так что было бесполезно уже пытаться заставить течение обыденности вернуться в свою колею. Скорее, лучше было позволить ему нести себя туда, куда ему вздумается. Вдруг выйдет что-то интересное?
  - Нет? - с едва заметной вопросительной интонацией сказала Нина. Скорее утверждение, хотя и не вполне уверенное. Слова незнакомца заставили женщину улыбнуться. Это было так странно: два человека, которые никого не ждали, вдруг пересеклись в одной точке пространства и замерли в ней. - Я думала, только я люблю бродить по парку без конкретной цели, - Нина как-то неловко пожала плечами.
Нина

– Как видите, вы не одна такая, – ответил Карл на вопрос девушки. – По-моему, этот парк просто создан для того, чтобы бродить по нему без цели.
Похоже, их разговор не слишком набирал обороты. Хотя Блумбергу даже те немногие произнесённые предложения показались оживлённой беседой, учитывая те, обстоятельства, при которых всё это происходило. Он бы совсем не удивился, и даже бы не расстроился, если бы девушка, бросив короткое «я спешу», ушла бы восвояси. Далеко каждый человек может быть рад поболтать с незнакомцем.
– Знаете, мне кажется, я понимаю вашу любовь к фонарям, – Карл искренне улыбнулся, демонстрируя, что он шутит. – Мне они представляются весьма привлекательными в такую холодную погоду. Точнее, не они, а свет, что они распространяют. Как будто он может согреть, хотя и не греет в прямом смысле.
Карл

Мэдисон
посмотреть

Амелия
посмотреть

Вероника
посмотреть

Алиссия
посмотреть

Дэвид
посмотреть

Джиневра
посмотреть

Это наша с ним игра в "поломанный телефон".  Он кричит: я ревную! А в ответ - да-да, но за сквернословие я тебя накажу.  Говорю ему, нет повода, но он ярится и записывает меня едва ли не в любовники другому парню. Не слушаем друг друга, опуская важные мелочи из слов и интонаций. Кипим оба. Он от жгучей, новой для себя ревности, а я от холодного раздражения, и тут можно ожидать чего угодно. Да и я готовился к продолжению скандала, ждал что Эш попробует затеять драку, но все меняется одним росчерком улыбки на его губах,  прижимающихся к моим.
Он всегда так близко, что мне стоит дичайших усилий сохранять дистанцию вытянутой руки в наших запутанных отношениях. Однако в самые пиковые моменты и он, и я тоже, стремимся ее преодолеть. Маленькая победоносная война. Блицкриг. Но выигрываем от этого оба, по крайней мере не бывало иначе. Когда ссора обрывается поцелуем, трудно думать о чем-то еще, кроме этих мягких и настойчивых губ. Все внимание переключается на них, я овладеваю ими жадно, будто пытаясь таким образом доказать, что ревность Эша не имеет под собой никакого основания. Я люблю его одного, но кажется, он не совсем в этом уверен, а я не знаю, как еще донести до него эту простую истину. Потому и целую так, что сам начинаю задыхаться. Жадными руками прижимаю его к себе ближе, ощупываю спину, глажу забравшись ладонями под майку.
читать продолжение: «работа не волк, работа - тюлень любви»

Люблю писать похвальные оды своим соигрокам, ты как будто тоже становишься частью той истории, где все кричат, хлопают, и кто-то такой, утирая слезы счастья с носа: «сэнкью мазер, сэнкью фазер, сэнкью ол оф ю фор май Оскар». Даже гордость берет, ну а что касается нашего случая, то писать для тебя вдвойне приятно. Догадаешься почему, дам шоколадку.
Ладно, все это лирика и небольшое сентиментальное отступление, потому что я не знал с чего начать, но должен в первую очередь признаться, что чертовски рад за тебя. И как бы банально это ни звучало, но ты заслужил, правда ведь, да и вообще для меня каждый твой пост — лучший. А то, что ты охреннено пишешь, было понятно с самых первых строчек, ну или букв, кому как нравится. Читать тебя легко, интересно и всегда после остается легкое, сладковатое послевкусие, потому что очень хочется скорее увидеть продолжение. Но с этим сложнее, потому что я «перпетуум тормозе», и вечно опаздываю с ответами, прости.
Но мне безумно нравится наша история, потому что я давно мечтал сыграть нечто подобное (а мое «давно» — это года два-три так точно), и вдруг такой шанс, грех было не воспользоваться, но теперь я ужасно доволен тем, что забрал заявку себе. Моя прелессссть.
А еще я люблю Юджина, клевый парень же, и иногда становится даже жалко его — мучается, бедняга, со своим малолетним истеричкой. Но у меня довольно оптимистичный прогноз насчет их будущего, даже дети и внуки в планах, скажу сразу.
И знаешь, если бы не ты и не наша игра, то я бы бросил писать совсем, наверное. Сослался бы на работу, отсутствие вдохновения, да и в целом желания что-то делать (это я так завуалированно называю лень хд). Но правда в том, что мое вдохновение — это ты и твои посты, ну а еще и меткие пинки в сторону написания ответа, за что надо сказать отдельное спасибо. И даже если я долго молчу, потерявшись где-то в дебрях своего реала, это совсем не значит, что я не думаю о тебе и о нашей истории. Меня она всегда будет притягивать, так же как и ты, и настойчивое желание играть вместе.
И, наконец, спасибо за то, что терпишь мое постоянное нытье о том, как все лень. Терпишь и преданно ждешь, пока я надаю себе мысленных лещей и начну писать ответы. Пожалуй, как раз сейчас и пойду займусь этим.   
(с) Оушен

Дейна

Энджел

Зеро

Кевин

Элвис

Нина

Итальянец смотрел на каждого пассажира, застывшего в своем кресле с особой, холодной пристальностью, не упускал из вида никого и всегда держал на виду свой самый весомый аргумент – незамысловатый, маленький пульт дистанционного управления, легко помещающийся в мужской ладони. Тонкий провод, идущий от него, нырял под рукав тёмного, монотонного пиджака. А под пиджаком аккуратная разгрузка содержала в себе достаточно грамм пластида, чтобы бахнуть эту птичку над океаном и превратить её в пыль. В пыль, которая подобно праху развеется над безмолвными водами Атлантики. Шаг седого не по годам мужчины замедлился подле трёх крайних кресел, ближайших к хвосту. Росси сбавил темп и без того ленивой ходьбы и остановился в трёх шагах от рослого мужчины в спортивной куртке. Он с самого начала показался итальянцу через чур напряженным, и в нём читалась знакомая хватка и опыт. С маршалами, в силу своей профессии, господин Росси успел пообщаться достаточно. К тому же, он обладал приличным количеством знаний о технике работы этих людей. Однако, сомнения всё же были. И для того, чтобы развеять их, Матиас пошёл на весьма очевидный приём. Крепко стиснув в ладони дистанционный пульт, он демонстративно занёс над ним палец. 
«Стокгольмский синдром» Матиас

В нерешительности я остановилась у одного свободного кресла.
Рома. Передо мной сидел Рома. И снова сердечный ритм отклонился от нормы, как и мое поведение. Два шага. Мне необходимо сделать два шага и занять свободное место рядом с ним. В этом же нет ничего такого? Или есть. В одно мгновение сотни мыслей пролетели в моей голове туда и обратно. Если бы жизнь была шахматной партией, то мне никогда не стать гроссмейстером. Женя ниже меня ростом и из-за моей спины ей не видно, что именно меня остановило. Она легко подтолкнула меня в спину. Два шага сделаны, и я опустилась в кресло, стараясь не обращать внимания на парня по левую руку от меня. Мой взгляд обращен на спешивших к нам Артуру и Валере. Да, боже мой, я даже радовалась их появлению, словно в моем понимании это должно сгладить неловкость и смущение, зародившиеся через одно кресло от них.
Я убеждала себя, что буду слушать лекцию. Но даже аргументы о значимости, полученных знаний, терялись в сознании пустым звуком. Это было тяжело даже боковым зрением не обращать внимания на Рому. Стоило ли мне с ним заговорить первой? Сквозь наушники слышался голос Земфиры, мне захотелось подпеть, но вместо этого я ответила что-то невнятное на вопрос Валеры, и мы все рассмеялись.
«а лето пахнет солнцем» Маргарет

Интересно, когда она начинала охотиться, как это выглядело? Как выхлоп розового тумана? Который рывком устремлялся по тоннелям и коридорам?
Мюллер помотал головой, ему необходимо было выбираться отсюда, даже если Финн уже перешел на сторону зла. Понимая, что милосерднее будет убить бывшего солдата, чем тратить свои нервы и пули на монстра, Мюллер перевел свой пистолет от цели к цели. Джейк сумел взять на мушку спину Финна ровно в тот момент, когда последнего и Ванду разделало всего несколько шагов.  Коварная тварь, широко раскрыв свои глаза, взирала на свою жертву с высоты собственного сооружённого пьедестала В следующий момент, цель Ванды взлетела в воздух, повисая теперь уже на одном уровне с ее настоящим телом. Финн при этом не издал не звука, хотя его тело окутывали щупальца твари, в которые превратились некогда мертвые тела. Ванда разорвала тело солдата на две неравные части в одночасье, Мюллер даже не успел спустить курок.  Внутренности, не сдерживаемые ничем с противным хлопком, упали вниз, скрываясь в клубах розового тумана. Вряд ли он что-то почувствовал, в отличие от Алисы. Брызжущие кровью останки Финна были выпущены из лап монстра, и мешком или отдельными его частями брякнулись оземь, вслед за внутренностями исчезая в тумане.
«No Face. No Name.» Итан

Но как и всякий влюбленный в работу человек, Селин редко позволяла себя заглянуть за пределы той сферы, в которой вращалась каждодневно, за исключением привычных для нее действий, вроде посещений выставок современного искусства, кинотеатров в премьерные дни и джазовых баров на праздниках или в законный, иногда по совместительству и единственный, выходной на неделе. Поэтому многое из того, что иные воспринимают как часть своих будней, для Блэквуд становилось настоящим открытием, в число которых смело можно было вписать сегодняшнюю прогулку и обед (ранний ужин?) в кафе с новым знакомым со звучным именем и фамилией. «Да-ни-эль», - мысленно смакует по слогам Селин, перекатывая последний протяжный слог по небу вместе с молочным коктейлем и улыбаясь, и улыбка эта значила, что она проиграла – не хватило у нее выдержки и умения обижаться, это не входило в число ее любимых приемов при налаживании новых связей, в особенности с противоположным полом. Несмотря на свой уже не юный возраст, Селин в вопросах сантиментов и химии, случающейся между двумя людьми, была не особо подкована – несколько романов в прошлом начинались и заканчивались слишком спокойно для того, чтобы переживать по какому-либо поводу.
«I'm in pieces, pick me up and put me together» Селин

В его глазах до сих пор кровавая стена, изнутри зрачков налипли ошмётки мяса, изо рта с дыханием выходит гнилостный запах смерти, а пальцы можно было бы отрезать и использовать в роли льда в маргарите. Ему безмерно трудно сосредоточиться на том, что говорит ему Ангел, поэтому Рокки не сразу реагирует, отвечая заторможено. Прокрутив его слова в голове, Рокки хмуро глянул на Энджела, словно не мог до конца понять, что именно рыжик хочет от него, потом натянуто улыбнулся и кивнул:
- Да, подожди меня у дома, я постараюсь закончить с этой хуйнёй побыстрее.
Его жизнь – то, что можно увидеть через окна Миртл. Всё смывается, превращаясь в цветную кашу, если ехать слишком быстро. Рассмотреть, что там, в этом месиве, невозможно, и иногда Мун думает, что ему это и не нужно, ведь в реальности нет ничего хорошего.
Его руки – к крови, его лицо – перепачкано в крови, а в груди бухает тяжёлый кусок мяса. Часто рисуют сердце, как аккуратную жопу, а ведь оно не такое – и Рокки может это доказать, вырезав этот мотор из любой груди, которая попадётся.
«Who's Afraid of the Big Bad Wolf?» Рокки

- Ты что делаешь?
- Обнимаю тебя, - кажется, он там даже улыбается, нет?
- Завязывай с этим, - Сид отстраняется и наполняет чашку сваренным напитком. Надо бы взбодриться, хотя в общем-то сегодня выходной и можно расслабиться, но в последнее время Сид забросила тренировки и телу не хватает той нагрузки, давно ставшей привычной спутницей жизни.
Стив меняется в лице, его романтический утренний настрой, на несколько секунд зависнув в воздухе неловкой паузой, улетучивается. Мужчина усаживается на стул и просит налить и ему. Ирландка выполняет его просьбу, одновременно замечая, что новоявленный любовник успел вытащить пачку сигарет из оставшейся в спальне куртки, и теперь намеревается закурить. Ирландка открывает окно, предупреждает, чтоб Стив оставался в кухне, пока не закончит, а сама возвращается в спальню, прихватив с собой чашку с дымящейся темной жидкостью.
Новая квартира Сид почему-то слишком сильно напоминает предыдущую, увы, сгоревшую после неожиданного пожара: такой же дичайший минимализм, та же обстановка, вплоть до мебели и местоположения двух собачьих мисок.
«Close enough to kill» Сид

Wicked Game

Лучшая игра недели

Ждать Пэрриш не любил, но с выжиданием всегда справлялся на «ура», притерпевшись с этой частью даже не профессии, жизни за долгие годы службы в разных местах. Для каждого действия существовал свой срок, и если поторопиться, можно было запросто лишиться большей части выгоды или удовольствия, или того и другого. А потому, как бы ни жаждал прижать к ногтю, а точнее придавить ботинком и повозить, развернувшуюся на его территории ведьму, продолжал действовать по чётко установленному плану, не выходя за его границы раньше времени. В очередной раз пробежав взглядом по страницам дела Одри Пейдж, убедился, что ничего нового в нём не появилось, оставив на своих местах и пропавшую без вести мамочку, и спившегося папочку, и бедную, несчастную девицу с детдомовским прошлым и нечастыми связями с противоположным полом. Всё это жизнеописание было весьма банальным для любой шпаны, с разницей только в том, кто именно из родителей спился или снаркоманился, а кто поспешил исчезнуть в поисках лучшей жизни. Единственное, что выглядело странным – за последние пару лет, с позволения будет сказать, Мисс Пейдж несколько растеряла в связях и вела, по большей части, затворнический образ жизни, регулярно встречаясь только с некоторыми личностями.
Зеро/Хантер

Цепочка наручников сильно врезалась в запястья, пока Одри тянула руки на себя, чтобы оказаться как можно дальше от стола, и оставаясь при этом в словно бы просящей позе, разве что ладони лодочкой не сложила. Диалог не клеился, да и не мог склеиться, раз речь зашла об Агате. Пейдж чуть высокомерно взирала на двух детективов, не зная ни одного из них, но уже считая, что они не испытали и сотую долю того «счастья» и «радостей жизни», которые выпали ей. Любые их нападки проходили мимо неё, не задерживаясь и не оседая тяжёлым грузом раздумий, ибо думать было абсолютно не о чем – свою позицию Одри изложила чётко и отступать от неё не намеревалась. Она находилась ровно в середине своего цикла, когда до полнолуния оставалось две недели. Достаточно, чтобы из памяти немного стёрлось прошлое обращение, но будущее ещё не висело над головой Дамокловым мечом, а это придавало и смелости, и нахальства, позволяя чувствовать себя сильнее этих двоих вместе взятых. Господи, повернись разговор по-другому, выбери они своей целью не ведьму, а того же Дигги, приторговывавшего лёгкими наркотиками, ещё когда она пешком под стол ходила, Одри не задумалась бы ни на минуту. В любом случае дилер сумел бы вывернуться получше, да и был и оставался человеком, что Пейдж уже четыре года считала преимуществом. 
Элеонор/Одри

Трезвости нет оправданий!

Да что за нахер?.. Очередные доски, глядящие ему в лицо из темного стекла окна, навевали уже легкую хандру и мысли о том, что в этой коробке вообще больше не было жилых помещений, а, может, она и вовсе предназначалась для таких легковерных идиотов как они. Лешему нос в череп вдавлю... Успокаивающе пообещал себе мужчина, когда наконец обнаружил долгожданную пожарную лестницу, ну и квартирку за следующим окном. Отлично. Конечно, было бы куда скорее просто-напросто спуститься вниз по ступеням и дать деру, покуда легавые не опомнились, но сделали они это гораздо раньше - патрульная тачка стояла аккурат под тенью ботинок Берка, который разве что - передохнул на металлической конструкции, секундно обдумав, что ему теперь нахер делать. Идея, если и была довольно экстравагантная, то другой он попросту не имел. Как вскрываются рамы подобной модели было ему известно еще со времен школьной скамьи, едва ли не с уроков трудов, если они, к тому же, и не были его ровесниками, а потому Мэд ловко и с душераздирающим дребезгом поднял фрамугу, поскорее спрыгивая с подоконника на пол и стараясь самому не вякнуть чего матерного характера от того пронзительного вскрика, который заставил его лишний раз вздрогнуть.
Мэд

«Иди домой» - говорили ей, выталкивая в спину за двери гостеприимного морга и она даже не расстроилась, взмахнув на прощание рукой, пожелав счастливо оставаться и не сильно увлекаться срочным разбором картотеки, среди полок которой еще с утра приметила притыренный пакет с утрамбованным по пластиковым контейнерам праздничным столом, рассчитанным исключительно на дежурившую в эту ночь смену, и никак не на припозднившихся коллег, у которых по воле случая и странной любви начальства в Сочельник и еще на два вечера после были проставлены выходные. Медея расстроилась? Нет. Обрадовалась? Тоже нет. Она едва ли вообще предавала этому празднику хоть какое-то значения, будучи не особо знакомой с ним еще и в пору беззаботной юности, а оттого и не приобретшего в ее сердце любви. Напротив, после событий трехлетней давности Сфорца приобрела привычку и вовсе избегать общественных мест, включающих в себя магазины, бары, рестораны, где существовала хоть малая толика вероятности оказаться в толпе людей, сведенных с ума предпраздничной суматохой. Подарками для близких друзей она запасалась заранее, благо все ее знакомые не были против получить в качестве презента перевязанную алой лентой бутылку.
Мэдея

Дождь не может быть вечным

- О, это был бы интересный бизнес, - Нина снова рассмеялась. – Зонтики из прагматичного реализма, с самыми разными рисунками. Есть для реалистов, есть для пессимистов, есть для оптимистов. Я бы развернулась, - удивительно, но возможность быть неузнанной и не носить ярлыка «доктор Мур, судебно-медицинский эксперт» творила чудеса. Нина несла какую-то ерунду и, что удивительно, ей это нравилось. Она так давно не выбиралась из скорлупы официальности, что уже успела позабыть, что внутри. – И не говорите! – с нарочитой серьезностью покачала головой женщина, усилием воли душа смех, так и рвущийся наружу. – Мало того, что экология портит русалок, так еще и молодежи взбрело в голову подражать людям. Вы не поверите, что они только не делают, чтобы вместо прекрасных хвостов заполучить две ходули и носить каблуки. Наивные! – Нина все-таки не выдержала и снова рассмеялась. Заливисто, весело, как девчонка. Дождь разогнал всех по домам и кафешкам, так что в парке было только двое насквозь мокрых безумцев. Женщина подняла руку, убрала со лба налипшие на него мокрые волосы и тыльной стороной ладони вытерла мокрые щеки.
Нина

Девушка поддерживала каждую его шутку и даже развивала легкомысленную тему ни о чём. Её заразительный смех приятно разливался внутри мужчины мягким теплом, и даже пронизывающий насквозь холодный небесный душ, был ни в состоянии заморозить ни самого мужчину, ни его прекрасное настроение. Нина ни придиралась, как большинство знакомых Блумберга, к его любви поребячиться. Её скорее, наоборот, расслабляла такая атмосфера непринуждённости и невинного детского веселья. Часто случается так, что среди всех твоих многочисленных друзей, приятелей и просто знакомых совсем немного общего с тобой, а тут совершенно незнакомая девушка, абсолютно случайное знакомство – и оказывается кое в чём близкой по духу. Хотя, возможно, люди зря недооценивают интуицию. Ведь не зря же Карла притянуло к ней.
– Не переживайте, мы с вами так часто смеёмся, что замёрзнуть я точно не смогу. И мне даже жарко, – Карлу показалось, что Нина чувствует некоторую неловкость, получив куртку от малознакомого человека. Может быть, они весело болтают и смеются, но это вовсе не значит, что они стали друзьями.
Карл

nothing but the truth

Ты едешь в суд и точка. Ну что за пиздец-то, а?
Киган больше не спрашивал, почему именно он, босс дал весьма исчерпывающий ответ, и поэтому ровно через день после состоявшегося короткого, но весьма продуктивного разговора, он с сомнением вытащил на свет божий свой единственный пиджак и теперь критически осматривал его. Дочь была в школе, чтобы дать ценный совет по поводу внешнего вида отца, и Кигану пришлось справляться с этой нелегкой задачей самостоятельно.
В чем там в суды ходят-то? Он в душе не имел, как принято одеваться на столь сомнительные предприятия, так как обычно они обходили его стороной. Но на этот раз судьба распорядилась иначе и навязчиво пыталась запихнуть его в строгие брюки, кое-как поглаженную рубашку и, конечно же, тот самый пиджак. При более внимательном изучении, Киган обнаружил, что этот древний предмет гардероба не только находится в весьма плачевном состоянии, но и рискует вот-вот потерять одну из пуговиц. Надо срочно спасать старого друга, а то как бы потом не пришлось спасать себя.
Киган

Взять под контроль внезапно решившие проявить себя эмоции, и сосредоточится на деле своей подруги, а не на том, который когда-то мог стать ближе, но не сложилось. Зачем возвращаться к тому, чего не произошло? Зачем заставлять себя думать о человеке, с которым у нас ничего не получилось, и почему не могу вернуться к судебному разбирательству, а не к человеку, который сейчас с таким честным, открытым лицом стоит на месте свидетеля, и клянется говорить только правду? Какого черта вообще он оказался на месте аварии... Впрочем, как он там оказался, стало понятно после того, как Киган заговорил, слегка раздражая слуховую систему своим мягким баритоном, от которого захотелось встать и покинуть место. Чувствую как Лаки коснулась моих пальцев, и чуть сжала. Я их знакомила, а память  у моего вица - на уровне фотоаппарата, и понимает она меня  куда лучше, чем я сама. Именно Лаки была единственной, кто поддержал мой отлет, и мое отсутствие, кто поддерживал в клубе дисциплину в мое отсутствие, при этом не стремясь занять мое место.
Сэм

too close

Так, соберись, тряпка. Он хочет что-то сказать. Я поднимаю на него глаза и вся обращаюсь в слух. По нему видно, что это что-то важное и что-то очень значимое для нас обоих. Я подаюсь вперед, чтобы лучше его слышать. Но тут на горизонте вырисовывается очередной кадр, которыми эта вечеринка пестрит. Складывалось ощущение, что Маршалл просто звал всех подряд, даже не разбирая, кто перед ним. Еще хуже было то, что все они, в общем-то, знакомы между собой прямо или косвенно. У них есть общие темы и воспоминания. Они могут задавать друг другу вопросы в духе «а как там Джесс?», и это не вызовет диссонанса и смущений. Потому что, если я спрошу у того вон чувака в углу, как поживает его жена, он очень удивится. Ведь мы даже косвенно не знакомы. Он не знает, кто такая Эмили Хилл. И мало кто здесь это знает. Если быть честными, то только один человек в этом помещении способен без труда вспомнить мое имя и не строить из себя всезнайку, который увлекается чтением моих статей, сидя на горшке. И этот человек сейчас держал меня за руку. То есть уже не держал. А вот теперь снова держит.
Эмили

Эллис считал шаги – раз, два, три, восемь, одиннадцать, - памятуя о том, что перебирание в уме порядковых чисел, по заверениям психологов, помогает успокоиться. Рука Уильяма, сжимающая ладонь Эмили, будто закостенела. Если бы конечность каким-то чудом оторвалась от тела девушки, Уилл по инерции пробежал бы ещё пару метров, прежде чем заметил, что что-то не в порядке.
Хилл пыхтела, цокала каблуками, бряцала украшениями – всё за спиной Эллиса. Он слышал, что Эми пытается за ним поспеть, но темп ходьбы не сбавлял. Как обычно, когда случалось что-то, действующее на нервы и выводящее из спокойного эмоционального состояния, Уильяму было необходимо действовать, в данном случае хотя бы быстро передвигаться. Даже когда Эми споткнулась, окликнула его и дернула за рукав, Эллис всего лишь мысленно отмахнулся. Не хочет он ничего ждать. Не хочет останавливаться. Но пришлось.
Вопросы Эмили, гневные и обиженные, полетели ему прямо в лицо, которым он имел неосторожность развернуться к девушке, отпустив её руку.
Уильям

Рипли
посмотреть

Уильям
посмотреть

Амелия
посмотреть

Джонатан
посмотреть

Дейна
посмотреть

Сэм
посмотреть

Из-за приоткрытого окна доносился шум оживленной улицы и свет неоновых огней, фонарных ламп, автомобильных фар. В сердце Нью-Йорка никогда не бывает достаточно темно или тихо, даже в половине третьего ночи. Джон ставит небольшой чемодан у стены в коридоре, пока у его ног, мурлыкая, увивается Ванилла – живая и не истощенная голодом. Тяжелая дверь глухо защелкивается за спиной, кошка получает приветственную порцию корма, а ее хозяин прикладывается к приветственной бутылке из мини-бара. В привычке пить, не упиваясь, заключена особая форма мазохизма: огненная вода обжигает горло и жгучим ядом стекает вниз по пищеводу, чтобы не дать никакого эффекта, кроме удовлетворения перманентной прихоти – почти то же, что справить нужду, но вне ряда базовых человеческих потребностей.
Квартира Престона не может похвастать габаритами, и ночной иллюминации за панорамными окнами хватает, чтобы предоставить минимум освещения. Мужчина закрывается в душе. Горячая вода смывает напряжение, испытанное во время перелета. Полуторачасовой рейс, слишком короткий, чтобы успеть вздремнуть или расслабиться – регистрация и ожидание длились дольше пребывания в самолете, – рассчитывать на отдых на высоте не приходилось. Месяц, проведенный сначала в Сан-Диего, а затем в Детройте принес плоды: к команде присоединились четверо трансплантологов, технический специалист и три архивных крысы в клиниках, готовых работать с черной базой данных. Кроме того, благотворительная программа обрела еще одного спонсора. Не считая инцидента с начинающей журналисткой, в ходе которого Престон лишился телефона и трех часов времени, переговоры прошли успешно, и отчет о проделанной работе уже отправлен выше – совсем скоро на счета синдиката начнут капать хорошие проценты.
читать продолжение: «Close enough to kill»

Однажды, а было оно 24 апреля, Аня в аське спросила: кажется, моя сестра закадрила Престона? А я ей ответила: пока нет, но я утешу его истерзанное сердце игрой с выходными на даче. И гляди – таки не спиздела)
На самом деле я не буду объективной – для меня все твои посты ахуительны, в разной степени, ведь они в разных тематиках написаны, но каждый из них люблю и на каждый бесконечно фапаю, несмотря на твои посиделки в уголке самобичевания.
Этот пост попал в журнал, и ты, наверное, помнишь мою реакцию на все его части. Я люблю то, как ты пишешь, что именно ты пишешь, как ты подаешь персонажа и взаимодействуешь им, особенно со мной – мы с тобой на одной волне и я считаю, что мне дико повезло обрести такого партнера, как ты. Ты буквально захватил бедную Масю, мой идейный вдохновитель и  мой личный муз.
Но этот пост я и впрямь обожаю – ревность Престона увидишь не каждый день, и в формате высоких отношений читать от тебя подобное - сплошное удовольствие. У тебя есть стиль, и даже не один, ты этакий адепт структуры, ты прекрасно знаешь, на чем и когда делать акценты - честное слово, я тебя и люблю, и уважаю, как игрока, особенно как соигрока - да мазер оф год, продолжай, не останавливайся, нутыпонял)
А еще я влюбилась в то, как ты подаешь те или иные эмоции, насколько это выверено и логично, насколько в точку, в тему, в образ и вовремя – это одна из твоих изюминок, родной) И для меня этот пост ревности - очередное тому доказательство.
Ты в журнале – и я горжусь тобой, и еще немножко радуюсь тому, что этот пост был написан для меня. И личное пусть останется за кадром, а здесь я скажу тебе так: пусть вдохновение не покидает тебя и впредь, пусть на каждую шикарную музыкальную вещь ты напишешь еще не одну роскошную текстовую, пусть этот запал, азарт и жажда писать не пропадают – ведь куда ты без этого, а куда я без тебя?) И вообще, Престон, нам с  тобой еще столько трупов хоронить, что только играть и играть)
Вдохновения тебе на новые посты и новые игры, разумеется, со мной, к черту скромность – теперь ты мой, я долго этого ждала и теперь ты не отделаешься)
Лучи насилия, мой  талантливый генерал, с меня шлюха в торте и борщ на плите)
Твоя Мася   
(с) Сид

Энджел

Рокки

Хельга

Алистер

Ник

Арчи

Ей не хотелось говорить об этом, не хотелось ничего объяснять и оправдываться, ибо все, что она чувствовала – это необходимость очутиться там; можно называть это «шестым чувством», можно – обыкновенным любопытством, но для Ланы это все же было сродни паломничеству, которое если и не очистит ее душу, то принесет малую толику облегчения и уверенности в том, что она еще не упустила свой шанс воспарить над искушенной и изуродованной пороками толпой, стать на голову всего этого выше, начать жить с легкостью в сердце и руками, вскинутыми к небесам, а не опущенными к земле в ржавых кандалах, в которые сама же себя заковала; склонная в юности своей к самобичеванию, Лана могла видеть в небольшом спонтанном (как ей казалось за неимением возможности читать истинное отношение к происходящему Адриана) путешествии еще и кару – путь, который нужно пройти для искупления, только вот в оное она не верила, будучи человеком религиозным, но не относящим себя ни к одной из существующих конфессий. Быть может еще и поэтому было так сложно ей в последнее время – всегда легче, когда тебе есть к кому обратиться за поддержкой, даже если это нематериальный идол, живущий лишь в воображении и на устах тех, кто мнит себя пророком того или иного бога.
«freedom is by no means free» Ника

Шнур находится довольно быстро. И пятая попытка в моем понимании это действительно индикатор впечатляющей скорости, ибо в моих собственных апартаментах все намного сложнее, там организованы разве что принадлежности для рисования по коже, все остальное может оказаться в самых неожиданных уголках. Правда, я не был стопроцентно уверен, что шнур подходит ноутбуку за неимением последнего, и вообще его же надо и к зарядке подключить, не только к экрану. Ладно, ищем сначала самое главное. Ноут. На письменном столе его почему-то нету. И на кровати тоже. И под одеялом. И под пледом. И даже под столом. Застываю посередине комнаты с незримой потерянностью и делаю оборот вокруг своей оси, пытаясь найти неизведанные доселе потайные места. Насколько это будет легально, если я загляну в ее комод и кто вообще держит гаджеты в комоде? Не, это не дело, так не пойдет. Наверняка Тима должна знать привычки Мако, но она же хрен выдаст секретную информацию. Задобрить ее обратно что ли. Нахожу кошку, гордо восседающую на каком-то странном коврике, но поначалу не придаю этому значения. Подношу руку с очень виноватым видом, собираясь ласково вычесать из нее всю злобу, и меня тут же останавливает ее угрожающее шипение. Эй, ну все, хорош. Давай дружить обратно.
«enjoy the silence» Таддео

Вдыхать жизнь полной грудью и просто жить. Не оглядываясь назад, не пугаясь кошмаров, доверяя своим снам. Спокойная жизнь честной, свободной женщины, которая на собственную беду всё ещё любит, но втайне надеется, что это пройдёт. Пройдёт, как порез, как ожог, как синяк. Душа Ли больше не кровоточит. Уже не так больно.
Но всё равно Лесли чувствовала себя, словно так и осталась на привязи, словно железная цепь, приковавшая её к Джиму Гордону, натянутая, сжимает её горло. А в голове так и крутится: «Если бы…»
Если бы в Ли было меньше гордости.
Если бы Джеймс понимал, что даже будь он самым коварным готэмским преступником, она всё равно будет его любить.
Если бы Ли не поставила точку в их отношениях, то имела бы возможность вернуться.
Если бы Джеймс позволил Ли вернуться.
Нет, не так…
Если бы Ли позволила себе забыть всё и вернуться к нему. 
«mad hearts. burning city.» Рита/Лесли

Знаешь ли ты, как болезненно по нервам проходится звук захлопываемой двери, когда твоя почти обнаженная фигура остается в недрах квартиры, куда мне с этой минуты нет входа. Пусть знаю, что достаточно легкого стука, как услышу шаги за отделившей нас преградой. Но мне нет сейчас там места. Вернуться - признать, как тяжело оставлять тебя даже на несколько часов до новой встречи. Лицо пылает, когда осторожно прижимаюсь лбом к холодной поверхности, за ней тепло твоего дома, твое обволакивающее тепло, заставляющее сейчас до медного привкуса сжать зубы на и без того отливающей багрянцем губе. Безумно трудно оторваться от двери.
Отталкиваясь ладонью, задержать ее на безучастном дереве.
Скажи, что там, за дверью твое сбитое дыхание.
Признайся, что твои пальцы судорожно по ее поверхности ищут мою руку.
Маргарет, не молчи. Пожалуйста. Ты сводишь меня с ума.
А вдруг твоя фигура прильнула к окну и дожидается меня у подъезда? 
«there is a fire burning in your veins» Дамиан

Нет худшего наказания для него, нет большего разочарования, чем ощущать себя в чём-то слабым и зависимым. Алекс знает за собой этот грех, знает, как тяжело ему смириться с этой неизбежностью... Неизбежность, воистину, самое что ни есть чёткое определение судьбы, любой человеческой жизни, зябко растворяющейся в будничной суете. Он идёт по медленно мрачнеющей улице, разве что не бежит в привычном темпе до своего дома, на автомате отслеживая происходящее вокруг и думая только лишь о той навязчивой мысли, что сидит в его голове, будто вбитый с размаха гвоздь. Как никто иной, в этот день он понимает фанатиков, что сходят с ума от своих предрассудков, коим посвящают каждое мгновение жизни. Это неотвратимо, это истощает все силы и вызывает у него искреннее отвращение к самому себе. Слабость, скрытая от людей под непробиваемой маской грубой физиономии и обнажённая до костей перед самим собой. Слабость. И кто её вызвал? Девчонка шестнадцати лет от роду, которая, ни дать - ни взять, ещё ни черта не видела в этом мире. Он сам смотрит на него только издали, приглядывается, готовится к прыжку в неизвестность. А эта малолетка, не так давно выдвинувшая претензию на звание женщины, уже вкусила власть над людьми (ох, он уверен, что она это понимает) и втайне упивается своим незаслуженным даром.
«Но в глазах твоих теплятся звезды» Камилла/Алекс

Сколько они знакомы? И не вспомнить. Нескладная незаметная девчонка превратилась в занозу в заднице со своим язвительным языком, с неизвестно откуда взявшимся вкусом и умением давать отдачу на все его выпады. Перепалки стали обычном делом подобно соревнованиям в остроумии и ведению счета, и все равно как—то они умудрялись работать и ставить журнал приоритетом большим нежели собственные задетые чувства, в коих сам Дэвид и сомневался до недавнего времени. Чуждые ранее ревность, ненависть пожирали его изнутри, заставляя забыть о воспитании и манерах, которыми он так славился, и все это мог вызвать один человек. Одна женщина. Что пострадала в аварии из-за его задетого самолюбия и поведения ребенка с отобранной игрушкой и желанием наказать обидчика, вот только ребенком он не был и возможностей подать холодное блюдо было предостаточно. Для начала необходимо найти слабости противника – в данном случае это работа. Потом придумать, как превратить любимую работу в невыносимую, и додумался же до того, чтобы вставлять палки в колеса и практически сорвать мартовский выход нового номера. Стэнли не сомневался, что выстроиться очередь содрать с него кожу, как только станет известно об истинном поводе подачи заявления увольнения по собственному желанию.
«see I wanna move, but can't escape from you» Дэвид

(не)контролируемое безумие

Лучшая игра недели

День был тяжёлым, душным, долгим и знойным. Он рассыпался на кончиках пальцев чёрной как сажа пылью дороги, забивал лёгкие выхлопами газов, припекал сверху знойным июльским солнцем, злобно скалившимся из зенита. Всё тело было влажным от пота, липким, и Энджел никак не мог усидеть на месте, неуютно ёрзая на пассажирском сидении краснобокой старушки Миртл. Ему было жарко. Ему было плохо и больно, и он ощущал, к собственному же удивления, как совершенно непривычный, не свойственный для него капризный, хныкающий звук срывается с губ.
Энджи болел уже несколько дней. По началу он решил, что вся эта хворь яйца выеденного не стоит и не обратил никакого внимания на глухую тянущую резь в мышцах. Он видел пятна крови на своём белье, но и это не смущало его. До сегодняшнего утра. Пока они с Рокки не погрузили скромные пожитки в каддилак и не дали по газам, оставляя за спиной несколько месяцев счастливой жизни. Солнечную Калифорнию, подарившую им столько незабываемых моментов, соединившую их (Энджелу хотелось верить, что навеки)?
Энджел

Рокки откровенно злился. День был тяжелый, он за рулем с раннего утра, а остановок они особых не делали (только пару раз делали пис-стопы, но этого было мало). А еще кончились сигареты, что не могло не злить Муна, ведь магазинов вокруг не было. Кроме того, Энджел последние дни был какой-то мрачный, хмурый, а начиная со вчерашнего дня он еще и ныл, постоянно чем-то недовольный. И если поначалу это казалось Муну забавным, то сегодня к вечеру начало выводить из себя. И ладно бы повод поныть был стоящим, так нет – Ангел просто тупо нарывался на ссору, а Рокки было абсолютно не до этого. У них оставалось всего сотня-другая баксов, никаких перспектив, а нужно найти квартиру и, может быть, временную работу. Теперь, когда рядом с ним этот ребенок, он уже не может жить, не думая о последствиях.
Но когда Энджел в очередной раз завел пластинку, раздражая Муна еще больше, он резко крутанул руль, виляя по дороге под длинный гудок встречной машины. Он невнятно ругнулся, крепко вцепляясь в руль, бросая на любовника раздраженный и сердитый взгляд.
Рокки

всего на миг, я перестал дышать тобой...

Им не был необходим скандал, чтобы окончательно закрепить над рушащимися отношениями иллюзорный карающий меч, который рассек бы их судьбы пополам и заставил бежать друг от друга, как от опасной чумы. Их чувства, которые вовсе не исчезли и обагрились вязкой кровью, терпели тысячу порезов в секунду. И порезы эти были словно нанесены грязным листком бумаги с ядовитыми краями, боль от которых терзает тебя снова и снова куда сильнее, чем к примеру острие ножа. Яд с завидной точностью распространяясь по телу, доходил до сердца и вызывал удушающее чувство обреченности. Совершая ошибку, ты не задумываешься об её истинной стоимости. А когда приходит время платить по счетам и зловещий коллектор в лице собственном: с совестью за плечом, чувством вины в душе и горькой правдой в глазах - заставляет упасть на колени... Тебе бессмысленно идти на попятную. Приходится сдаться. Приходится принять терновый венок и закрепить на голове так, чтоб корни его проросли до самого подсознания. Виновнику - высшая мера наказания. Высшая боль и худшая из судеб.
Натаниэль/Марк

Две недели прошли, словно в горячечном бреду. Уэйд оглох, онемел, потерял счет времени. Сон больше не шел к нему, и те жалкие обрывки отдыха, что удавалось урвать измотанному организму  превращались в его личный кошмар, от которого он просыпался в холодном поту и слезах. Он начинал бредить наяву, чураясь теней, а голос Марка мерещился ему с пугающей частотой. Глубже погружаясь в мир собственной боли и рухнувшей жизни, Уэйд не желал всплывать на поверхность. Для чего ему жить, если вся жизнь, до того сконцентрированная в Марке, теперь стала жалким существованием. Наверное, было бы проще, если бы он возненавидел Эванса, если бы проклинал его за содеянное, но этот исход Колман выбрал сам. Сам разрубил затянувшийся узел.
Да и нельзя ненавидеть и любить одновременно. И вранье все, что от любви до ненависти - лишь шаг. Ты либо любишь, либо нет. И Уэйд еще тогда, в свои шестнадцать знал, что это навсегда. Один человек, единственная в жизни любовь, которую не сможет перечеркнуть даже смерть, но сейчас он думал, что лучше было бы умереть.
Юджин/Уэйд

this is war

С черепашьей скоростью я вернулась обратно, победоносно водрузив на барную стойку бутылку чего-то там, словно приперла значимый трофей. В моих глазах светился триумф, а сердце бешено колотилось. Нужно было срочно разрядить обстановку, и предложение выпить было скорее извиняющимся жестом, нежели реальным желанием. Но когда Уилл сказал, что это неплохая идея, я с ним мысленно согласилась. От небольшой порции никто не умрет ведь. И ничего такого не случиться. Многие люди разбавляют беседы алкоголем, чтобы легче шла. Почему мы должны быть исключением?
Ах, да. Потому что Эллис имеет тенденцию начинать и не останавливаться. Потому что у него с этим бывают проблемы. Но он же под моим бдительным контролем. Наверно, это можно считать аргументом.
Я разлила по четверти бокалов и вернула бутылку на стойку.
- Да, я всегда такая, - без преувеличений, я именно такая, какой видит меня Уильям. Девушка, которая старается думать о последствиях, но не обо всех вспоминает сразу. А когда вспоминает, уже поздно.
Эмили

Неугомонная, сердобольная Эмили Хилл так и не смогла донести до рта кусок котлеты. Уильяму безумно хотелось вздохнуть и шлепнуть себя ладонью по лбу, когда его ретивый стажер снова подорвалась как вспугнутая кошка и кинулась мастрячить порцию еды, да побольше. Эллис никак не прокомментировал ситуацию, позволив Эми делать то, что она считает нужным. Да, это не очень нормально, что девушка физически не может поесть одна, когда рядом кто-то сидит и не разделяет трапезу. Посмотрев на Уилла, обнявшего бокал, и которому, по правде говоря, кроме алкоголя сейчас ничего не надо было, Хилл выглядела так, будто не Эллис заставил её наконец пожрать, а она подло отобрала у голодного африканского дитя кусок хлеба, и взамен сунула пластиковое яблоко.  Решив не задевать девушку капризными отказами, Уильям немедля подвинул тарелку поближе. Он не слишком любил закусывать, когда пьёт, но на этот раз повозил вилкой в пюре.
- Спасибо. Тебе тоже. Ешь давай.
Эллис ещё не притронулся ко второй порции шотландского виски, как Эмили залпом осушила свой бокал и захихикала.
Уильям

Поспей за лошадью

Порой ему жаль, что невозможно вытянуть такие же серебряные нити, как в знаменитом фильме о мальчике, который выжил, чтобы потом пересматривать некое подобие фильма, а не создавать эти картинки лично. А может быть это и к лучшему, иначе сколько бы времени оставалось на реальность, которая вот, под боком? Знали ли приятели, ставшие частью его новой жизни, что конные прогулки – «привет» из прошлого? Того прошлого, когда такие уикэнды были обязательными, когда держаться в седле приходилось скорее от необходимости, а не по желанию, а потом слушать часовые разговоры ни о чем, которые проводились его родителями и их партнерами. О, Англия, ты напомнила и здесь о себе.
Вардлоу крутит в руках абонемент, который был подарен на день рожденье, и прикидывает все за и против однодневной поездки. С одной стороны, это не так далеко от Нью-Йорка, а значит день влюбленных пройдет как и было запланировано, и получать недовольное сопение в течении следующего месяца Кристофер не будет, с другой, нужно ли все это? Потратить выходной чуть по иному, вернее, кардинально по иному.
Кристофер

Я любила лошадей, почти боготворила. И все кто хоть немного узнавал меня, знали о моей любви, хобби и увлечение, если это можно как то назвать. У себя в Англии у меня был "пожизненный" абонемент на одну из конеферм и уже любимая лошадка, которая была на правах частого клиента моей. Помимо того, что я считалась одним из спонсоров этой конефермы, я еще и давала денег именно на свою лошадку. Я мечтала о своей конеферме, но не смотря на размеры сада Эммы, все же там для лошадей будет мало места. Не будет того простора.
Когда я улетала в Америку даже не задумывалась насколько много оставляю на родине. В том числе свое любимое дело - верховая езда. Мне хватило двух недель, чтобы я начала тосковать. Но и это не могло повлиять на мое решение остаться в этой чужой для меня стране. Я до сих пор не могла пристроиться к американскому говору, и частенько меня не понимали. Но так как мы с дочерью жили можно сказать обособленно, в квартире у брата все было на английский лад, да и везде, где касалась моя рука превращалось в английское, то меня не сильно беспокоило что-то "постороннее".
Надин

don't yawn, cause this is Africa

Кого-кого, а морщерогих кизляков Рипли за всю свою не очень то и долгую жизнь встречал достаточно часто, чтобы теперь не скрывать улыбки от упоминания этих не самых загадочных существ. Начиная с представителей мэрий тех городов, где им доводилось останавливаться с цирком, чтобы разбить свой шатёр. Конечно, на счёт фиолетовой шерстки вопрос оставался открытым, однако рог у каждого закручивался тем сильнее, чем большую сумму для руководителя шапито они озвучивали. Чтобы отлавливать подобных экземпляров, Элис не стоило бы уходить из криминальной хроники, а потому мысли о прекрасной Ларе Крофт зашли для Купера куда лучше предыдущего ассоциативного ряда, больше саркастичного, чем минорного. Просто острые социальные и денежные вопросы словно зачарованные обходили Рипли стороной, оставляя в осадке немного идеализма, щепотку романтизма и целый выводок мозгошмыгов.
Абсолютно киношные, сделанные из крашеного пенопласта развалины древних храмов его совершенно не манили, даже если шли в наборе с Джоли, призывно и опасно сжимающей свои богические губы.
Рипли

Углубляться в описание традиций и обычаев своего семейства Элис не собиралась, по крайней мере, сейчас, когда их знакомство с Купером знаменовалось не годами, а какими-то обрывками часов, сливающимися воедино из-за количества употреблённой бодяги, которую закусывали таким же непонятно чем, слепленным на скорую руку. Она и заговорила-то о своих предках исключительно из необходимости пояснить нехитрую цепочку образов, вылившуюся к приблизительному сравнению собственной судьбы с судьбой персонажа. Конечно, до психанутых на всю голову Блэков Фишерам было далековато, даже её матушка, для которой на первом месте всегда стояла репутация, а уже потом всё остальное, не могла посоперничать с родичами упомянутого Сириуса. Хотя бы потому, что не была злой, да и собственную жесткость, порой переходящую в жестокость, считала мерой временной, носящей воспитательный характер. Будучи недовольной дочерью, она могла не разговаривать с ней месяцами, но в конечном итоге всегда сдавалась под напором отца, и начинала это делать, пусть своеобразно и в своей манере.
Элис

Мэдисон
посмотреть

Амелия
посмотреть

Алиссия
посмотреть

Дэвид
посмотреть

Хайди
посмотреть

Дамиан
посмотреть